Научные работы

Реалии быта «троицких сидельцев» по свидетельствам очевидцев и официальной традиции

Т.Ю. Токарева (Сергиев Посад)

12 января 1610 года побежал от монастыря Сапега….

Сегодня, 22 января 1610 года (12-го по ст. ст.) закончилась знаменитая Троицкая осада, длившаяся 16 месяцев. Именно в этот день «побежал от Троицкого монастыря Сапега». 

Тем не менее, многие вопросы истории осады остаются малоизученными. Сегодня мы предлагаем вам познакомиться с тем, как содержались люди в крепости во время осады, как было организовано обеспечение сидельцев продовольствием, какие они получали на раны «потешения», из чьей казны и каким образом воинским людям выплачивалось жалование, на что жили их дети и жены читайте в малоизвестной статье Т.Ю.Токаревой «Реалии быта «Троицких сидельцев» по свидетельствам очевидцев и официальной традиции», опубликованной в сборнике материалов Второй Всероссийской научной конференции «Смутное время: итоги и уроки».

---

Основное внимание в трудах по истории осады Троице-Сергеева монастыря уделялось военной теме. Лишь некоторые авторы касались отдельных аспектов быта и содержания «осадных сидель­цев», в том числе в связи с поиском причин внутренних конфлик­тов.¹ Между тем, такие вопросы, как обеспечение троицких рат­ников продовольствием, выдача жалованья, содержание и лечение раненых, погребение погибших и другие, о которых имеются све­дения в источниках, заслуживают отдельного изучения.²

В настоящее время утвердилось мнение, что ратные люди обеспечивались всем необходимым от Троице-Сергиева монастыря, «так как своего было мало запасено». Однако почти нигде не кон­кретизируются условия содержания людей в крепости, менявшие­ся на протяжении осады.

Между тем, установившийся в монастыре порядок по обеспе­чению сидельцев питанием и жалованьем, оказывал влияние на ситуацию в осажденной крепости. Причины внутренних проти­воречий многие видят в том, что ратные люди «нечестно» живут и что их претензии к властям монастыря необоснованны. Воины же, «полагая, что их труд на поле брани и пролитая кровь требуют большего вознаграждения, стали проявлять недовольство властя­ми монастыря».³ Чтобы выяснить истинные причины противо­речий, возникших в среде осажденных, необходимо тщательно исследовать все известные источники.

Ныне известно более 20 подлинных источников очевидцев осады.⁴ Интересующие нас сведения содержатся в № 346 - Отпи­ске властей монастыря, датируемой осенью-зимой 1609-1610 гг.; в № 348 - Отписке старцев от 3 июля 1609 г.; в № 349 - Письме Соломониды Ржевской от 5/6 июля 1609 г. и других.⁵

Остановлюсь на некоторых вопросах организации продоволь­ственного обеспечения. Этот аспект истории осады упоминается лишь при описании жалоб слуг и стрельцов, по мнению многих историков, необоснованных. Однако претензии большинства рат­ных людей, «кровь свою проливающих», к монастырской адми­нистрации не лишены оснований. Дело в том, что возмущение воинов происходило из очевидной разницы в продовольственном обеспечении ратных людей по сравнению с троицкой братией. Прежде чем рассмотреть сведения, приведенные в источниках, напомним, что осада началась в конце сентября, когда монастырь уже заполнил свои кладовые продуктовыми запасами на год, пред­назначавшимися не только на монастырский обиход, но и на про­дажу. Кроме того, нельзя исключать и наличия собственных запа­сов у части сидельцев, пришедших в обитель заблаговременно со всем имуществом.

Отписка троицких властей царю, которая датируется И.О. Тюменцевым концом 1609 - началом 1610 г. (№ 346), содер­жит наибольшее количество подробностей по интересующей нас теме. В ней рассматриваются жалобы московских стрельцов и тро­ицких слуг на скудное обеспечение продовольствием, недостаток денег, платья и разные «оскорбления», которые видели они в уста­новленном властями обители порядке. Оправдываясь перед госу­дарем, монастырское начальство сообщало, что выдачи и «кормы» осуществлялись различным воинским чинам на разных условиях. Так, московских стрельцов кормили в начальный период осады в келарской палате, «неучетом, досыти», запрещая выносить съест­ное. Однако стрельцы «насильством» хлеб выносили и продавали, о чем доложено было окольничему и воеводам. Власти, посчитав вынос хлеба серьезным нарушением правил, изменили порядок кормлений. Было велено выдавать стрельцам по четверти хлеба на четверых два раза в день - к обеду и к ужину. Кроме хлеба выда­валась им каша и некая рыба, но сведения по рыбным порциям в источниках не совпадают. Власти утверждали, что рыбу стрельцам они давали четыре раза в неделю с начала осады и «по ся места» (т.е. по ноябрь 1609 - январь 1610 г.), а стрельцы - что рыбу получали только дважды в неделю. При этом власти не сообщают царю, сколько именно и какой рыбы получали московские стрельцы. Расходятся показания и о хлебе. Стрельцы жалуются, что хлеб, который выдавался им ежедневно один на 16 человек, был низко­го качества, из ржаной муки с мякиной,⁶ из которого, кроме того, были вырезаны «середки» (т.е. «выпотрошенный»). Власти отвеча­ют, что такого хлеба стрельцам не давали, но при этом добавляют, что «немного того было, примешивали в хлебы муки ячные ко ржа­ной, и то без мякины».

Монастырское начальство лукавит, передавая жалобу стрель­цов царю: «а иным де дают того лутчи», пряча за туманным выражением свое привилегированное положение. Требование же стрельцов кормить их наравне с братией, излагают витиевато, не договаривая: «а нам было (бы) пригоже собою всякое крепкое нача­ло положити, и наперед ко всякой жестокой естве себя понудити». Это показывает, что жалуются стрельцы не напрасно.

Троицкие слуги также неоднократно просили монастырское начальство обеспечивать их равной с братией «порцией», чтоб им «давали еству братцкую», но, как свидетельствует источник, полу­чают отказ. Старцы писали: «да тебе ж, государю, били челом слуги троицкие о еде, чтоб им давати еству брацкую», а «мы, государь, слуг (в том) утешити не можем». Свой отказ они объясняли тем, что слуги с лета 1609 г. не хотели питаться вместе с братией в «тра­пезе», а просили выдавать им «братскую» еду - «шти» и кашу из монастырской поварни - по кельям. Монастырское начальство соглашается на это, но слуги, очевидно, получают не те порции, которыми кормилась братия. В следующем челобитье они про­сят рыбу, «коли на братию рыба» (№ 346, л. 3). И через некоторое время опять бьют челом о «братской естве», но уже самому госу­дарю. Почему они недовольны, видно из текста отписки: «а оне (т.е. слуги) брацкую еству просят по кельям, потому что в тра­пезе ставят перед четверых, а им то по кельям пойдет одному, потому что у них у иных жены да дети, а у иных жонки (прислуга. - Т.Т.)». Далее из отписки можно заключить, что домашним людям воинов не полагалось никакой другой «ествы», кроме каш и хлеба, которые разносились им по кельям. Слуги вновь вынуждены обращаться с челобитьем. Очевидно, в отличие от присланных из Москвы воинов, они, хорошо знавшие монастырские распорядки и хозяйство, не могли не понимать особенностей распределения припасов и не замечать привилегированности братии в этом отно­шении. Именно поэтому они просят уже не какой-то конкретный вид еды, как в первых челобитных, а «братскую еству». Понятно также и их желание обеспечить своих домочадцев большей пор­цией «ествы».⁷

Монастырское начальство, отказывая в этом слугам и призывая их, после третьей челобитной, кушать в трапезной вместе с брати­ей, часто цитирует лукавую фразу, которая, без учета всех обсто­ятельств, выставляет слуг жадными и недоверчивыми: «из перед меня, из перед архимандрита возьми перед собя, а свое поставь перед меня». Питание братии почти во весь период осады было лучше, чем у ратных людей и членов их семей. Старцы получали до лета 1609 г. «не более трех еств» в день, тогда как ратные люди - две. Только с лета 1609 г. «отставлены», если верить оправдани­ям властей, «все прибавки», а также отменены выдачи для монахов меда и пива (т.е. почти через год после начала осады, длившейся 16 месяцев - с 23 сентября (3 октября) 1608 г. по 12 (22) января 1610 г.). При этом ратные люди, приходившие «из-за города с вылазки», не получали «за службу» ни меду, ни квасу.⁸

Конкретные данные о кушаньях участников осады, встречаю­щиеся в документах, крайне скупы. У монахов называются лишь отдельные блюда и «розные приспехи», имевшиеся до 25 сентября 1609 г., дня Чудотворцевой памяти,⁹ среди которых белый хлеб, «шти», каши, разнообразная рыба, калачи. Из напитков у братии были мед, пиво и квас (до лета-осени 1609 г.).

Описания названных в осадных источниках блюд, готовив­шихся на братию и на ратных людей, в документах отсутствуют. Но аналогии можно найти в троицких столовых обиходниках, где показаны все виды кушаний. Наиболее близкие по времени к исследуемому периоду - Указы о трапезах Троице-Сергиева мона­стыря конца XVI в.¹⁰ Содержащиеся в них сведения о «всегодичном обхождении» и расходе на братию в трапезу «ествы и пития» могут служить терминологическим ориентиром при определении упоми­наемых в осадных источниках кушаний. В документах сидельцев, например, встречаются каши соковые с горохом - типичное мона­стырское постное блюдо, готовившееся из разных круп с добавле­нием маслянистой жидкости - сока из масла конопли, мака, орехов или с толчеными орехами либо маком.¹¹ Каша соковая подавалась в монастыре в «мирное» время только в постные дни.

Варили на братию и на некоторых ратных людей постные же «шти». Это горячее блюдо в обители, по традиции, готовили из репы или из капусты с добавлением овсяной крупы. Состав ингре­диентов для монастырских троицких «штей» сохранился только на середину XVIII в.

Рыба на монастырской кухне была самая разная. Однако о том, какую конкретно рыбу запрашивали слуги и какую получали, в документах сведений нет.¹² Источники XVI-XVII вв. перечисля­ют большое количество разнообразной рыбы и икры, запасаемой в обители на свой обиход, для приема гостей, а также на продажу. По одному астраханскому направлению ежегодных торговых экс­педиций обители в конце XVI в. монастырю разрешалось беспош­линно свозить 20000 пудов соли да 12000 осетров и другую све­жую, просольную, соленую, сушеную и вяленую рыбу.¹³ (Прово­зилось же в действительности много больше; иногда в документы попадали конкретные цифры: например, в 1626 г. соли привезено было 82000 п.). По другому, северному, направлению, от Волог­ды, разрешалось провозить соль и сто возов рыбы («на колько возов подымутся»). Тарханно-проезжие и несудимые жалованные грамоты на торговые экспедиции монастыря были подтверждены, в том числе, и царем Василием Шуйским в 1606 г.; следовательно, монастырь пользовался своим правом закупок рыбы, несмотря на «смутное» время.

Поэтому можно уверенно говорить, что к концу 1609 г. (спу­стя более года после начала осады), как видно из той же отписки монастырского начальства, и рыба, и другие съестные припасы еще имелись в обители.

В последний период осады руководство монастыря докладывает государю, что еще имеются в запасе и хлеб, и рожь, и мука, и овес, и прочее, но сообщает, что им будет сложно прокормиться этим из-за того, что зерно «молоти и толчи негде». Однако, прося царя о помощи, запрашивают только зелье (то есть порох), сви­нец и стрелы, а о кормах нет ни слова. В документах лета-осени 1609 г. не раз повторяется, что монастырь не испытывал недостат­ка в продовольствии: «А у нас, божию милостию, хлеба много»¹⁴- «а пороху и запасу всякого, сказывают, много».¹⁵

Порядок распределения съестного между осажденными и кон­троль над оставшимися припасами с октября 1609 г. были изме­нены.¹⁶ Это произошло после прихода в обитель нового воеводы - Давыда Жеребцова, который взял «на себя» ключи от кладовых и все «счетные памяти», бывшие «за руками старца Макария». Распределение питания с этого момента было уравнено между сидельцами, насколько можно судить по отпискам. Во всяком слу­чае, братия стала получать, как и другие, только по две «ествы» на день (без прибавок), а с ноября, с началом рождественского поста, только сухари и воду. Как уже отмечалось, данный порядок был установлен не по инициативе монастырских старцев, а по приказу воеводы.¹⁷

Обиды сидельцев на руководство обители зазвучали особен­но остро, когда появились раненые, многие из которых не имели собственных средств на лечение и улучшенное питание. Келарь писал, что уже после штурма 1 ноября 1608 г. архимандрит Иоа- саф «живых раненых лечити повелел и покоити монастырскою казною».¹⁸ Однако документы свидетельствуют о том, что ране­ные троицкие ратники всяких чинов оставались без «потешений» почти весь первый год с начала осады. Переяславские дворяне и дети боярские пишут в апреле 1609 г.: «а иные, государь, мы, холо- пи твои, лежим ранены, а от лечения и на зелье дати нечево ж». Там же дописано: «на раны, государь, нам денег не дают». В июле 1609 г. московский стрелец сообщает семье: «а у меня пожалуете похотите воспрошать, и яз, дал Бог, у Живоначалъные Троицы в Сергиеве монастыре... в больнице: обмокся. После Петрова дни по первой понедельник жив в иноческом оброзе, а пострижен, гре­хом своим, при смерти. А здесь нам на раны не давали ничего, а преди Бог волен... А топерича меня, матушка, взяли в службу».¹⁹ Из другого документа: «а раненым и больным де потешенъя нет, и в запрос питья и ествы не дают».²⁰

Из монастыря на это отвечают, что будто бы покоили раненых всем необходимым: «а раненым, государь, и больным всяким людям, дают на всяк день: из хлебни мяхкой хлеб, да ис поварни шти да каша брацкая, а из келарские по звену рыбы на день человеку». Однако данная практика установилась в монастыре не ранее сере­дины лета 1609 г., а возможно, также как и налаживание питания, только после прихода в обитель Давыда Жеребцова.

Самое скорбное положение в осажденной крепости занимали так называемые «черные» люди, коими именовались в документах и крестьяне, стоявшие «на сторожах» на крепостных стенах, и вся­кие другие «простые» сидельцы, которых могло быть немалое чис­ло, но которые вряд ли могли принести с собой в монастырь хоть что-нибудь из припасов. Они, как свидетельствуют документы, умирали даже и с голоду, и со всяких иных нужд, в которых не мог­ли их «утешить» троицкие старцы. Именуемые в документах того времени «черными» люди оказались в крайне трудном положении в осажденном монастыре: они голодали, замерзали, стоя на стенах зимой без обуви, по ним первым ударила цинга. Чернец Симеон в январе 1609 г. сообщает келарю, что «черные люди и с гладу и с нужи помирают». Он же пишет, что «на городе на сторожах все перезябли», «а люди волостные все наги и босы, которые на стенах стоят».²¹ В то же время в монастырских же письмах келарю, не предназначавшихся для посторонних, прямым текстом говорится, что дров, например, хватит «на один монастырской обиход, а на город и на всю осаду отнюдь взяти негде».²²

Отметим, что подобный порядок мог быть установлен только по инициативе соборных старцев, главой которых на тот момент был казначей. В Приговоре Освященного собора старцев Троице-Сергиева монастыря 1584 г. о соблюдении устава новым архимандритом показано распределение обязанностей между членами монастырской администрации. Архимандриту вменялось «стояти с келарем и с казначеем и старцы соборные заодно». При этом хозяйственные вопросы он не решал, «а в монастырские дела ему не вступати ся ни в которые», и что бы ни решили на соборе, то архимандриту должно было благословлять «без ропоту». В исследуемый период самым влиятельным членом монастырской администрации, после архимандрита, являлся казначей, которым до весны был Иосиф Девочкин (признан изменником не позднее апреля 1609 г. и умер к июлю 1609 г. мученической смертью, после пыток, которым под­верг его первый воевода), затем Иосиф Кочергин (до конца оса­ды?), позднее - Иосиф Панин.

Впоследствии, после прихода в обитель нового архимандрита, «нищелюбивого» Дионисия Зобниновского, заботы обо всех убо­гих, голодных и больных монастырь возьмёт на себя. Дионисий, призвав келаря, казначея, братию и слуг..., «заплакал и возопил, горькими слезами захлебываясь», прося «показать милость над бедными, больными и ранеными, которые от поганых посечены и повержены», чтобы «пошли и собрали их всех в обитель и промысел целебный над ними показали», построили приюты, обули и одели, а мертвых честно погребли, писал его биограф. Архимандрит Дио­нисий также призвал братию и слуг поступиться своей съестной порцией в их пользу: «И что у нас есть в монастыре еще муки хлебные и квасов добрых, тая вся больным и раненым соблюдати, а нам самим мочно доволитись овсяным хлебом и водою».

И с того времени, сообщает Симон Азарьин, советом архиман­дрита Дионисия пошло начало промыслу о бедных.²³ Во время же осады, как свидетельствуют цитируемые здесь документы, отно­шение к больным и бедным, вопреки утверждениям Палицына, было иным.

Очень острой была ситуация не только с продовольствием, но и с обеспечением сидельцев одеждой и обувью, разными зельями на лечение, а также с выплатой обещанного царем денежного жало­ванья, так как без наличных денег в осажденной обители прожить было невозможно. Рассказывая о цинге - страшном бедствии, поразившем обитель, Палицын пишет, что у кого имелись деньги, тот мог купить себе необходимые средства для борьбы с болез­нью: «имущие же сребро или иныя вещи» отдавали их на «купова- ние нуж(д) потребных ястия и пития...»²⁴ Соломонида Ржевская пишет матери в начале июля 1609 г.: «а нет мне здесь никоторые нужи, Ольги Борисовны (Годуновой. - Т.Т.) милостью» или «Оль­га Борисовна пожаловала рубль денег, а то схоронить (погибшего) было нечем».²⁵ Такие привилегированные сидельцы, как царевна Ольга Борисовна Годунова или же «королева» Марфа Владими­ровна Старицкая, имели возможность оплачивать «нужды» своих служителей, помогать им.²⁶

Сведения источников о жалованье воинским чинам, которое от имени государя было «сказано» всем ратникам - и «дворянам, и детям боярским, и слугам монастырским, и стрельцам, и даточ­ным и всяким служилым людям», - отрывочны. Конкретные дан­ные имеются лишь о части сидельцев (дворянах и детях боярских, слугах, московских стрельцах и крестьянах осадных стенных) и относятся они, как можно предположить, только к ноябрю 1609 г. (по 3 р. выдано дворянам и детям боярским, по 1 ½ р. - стрельцам, по 1 р. - слугам, а крестьянам осадным стенным - по «полтине» человеку).

Подробнее показывают источники ситуацию с жалованьем по городовым дворянам Переславля-Залесского: сохранились их челобитные царю. Документы содержат сведения о жаловании за первые семь месяцев осады, так как относятся к началу апре­ля 1609 г. Всего упоминается 35 имен, разделенных на три группы. В первой перечислены 7 человек, которые получили в счет годо­вого денежного жалованья, ставки которого были от 8 р. до 5 р. в год, только по 1 р. (за семь месяцев осадного сидения), причем выдало им эти деньги монастырское начальство из собственной казны на условиях кабального займа. Во второй группе - 20 имен, получивших на тех же условиях также по рублю, но - «додачею», так как, еще будучи в Москве, они взяли от царя четверть своих окладов (но «те деньжонки, живучи на Москве, съели»). В этой группе были уже и раненые, причем неоднократно: Федор Карцев, Петр Ошушков, Ярослав Стогов и др.

Горькая истина звучит в словах челобитья следующей группы переславцев - детей убитого на вылазке в ноябре 1608 г. Афанасия Редрикова. Плачутся царю сироты: «Божья государь воля сталась отца нашего на твоей государевой службе у Живоначальной Троицы в Сергиеве монастыре в осаде на вылазке убили, а нас, сирот твоих, после отца нашего семеро, три сынишка, да четыре дочеришка в долгу... А отец, государь, наш, имал твое годовое царское жалование из Галицкие чети по 5 рублев, а поместьем, государь отца нашего и всеми животы завладели воры и выжгли до кола Милосердный государь, царь и великий князь Василий Иванович, всея Русии, пожалуй нас, бедных сирот своих, отца нашего окладом, своим царским жалованием²⁷ ...чтобы мы, сироты твои, отца сво­его в долгу в конец не погибли, и с голоду, сидя в осаде, не померли» ²⁸

Все 35 переславцев просят царя выдать им причитающиеся деньги или из казны, или же из «изменничьих», как они выра­жаются, денег бывшего казначея Иосифа Девочкина. И все про­сят либо полное жалованье, либо додачею в счет причитающейся суммы, объясняя, что выжить без денег не смогут: «присланы мы, холопи твои, с Москвы в Троицкой монастырь перед осадою вскоре, и сидим, государь, в осаде двадцать восемь недель, душею да телом наги и боси и во всем скудны... А здесе, государь, в монастыре, дали нам из троецкие казны взаймы в кабалы только по рублю денег, а покупают, государь, здесе в монастыре одежу, и обувь, и съестное добре дорого: в семь цен перед прежними. И мы, холопи твои, сидя здесе в осаде, со всякие нужи вконец погибли».

Поздней осенью 1609 г., как свидетельствует отписка мона­стырского начальства государю, и, вероятно, также по требованию Д. Жеребцова, монастырь выдал на тех же условиях всем воинам еще денег, сумма выплат которых хоть и выросла вдвое, но не достигла установленной государем ставки.

Отметим, что в одном из писем троицкого монаха келарю содер­жится упоминание о том, что казначей не отдал воеводам грамоту царя «с государевым жаловальным словом», то есть с указанными в нем ставками жалованья за службу для троицких ратных людей. Возможно, в нем содержались иные ставки и условия выдачи денежного довольствия воинам, которые, вероятно, опасаясь рас­траты монастырской казны, скрыл казначей. Однако современным исследователям этот документ неизвестен.

Итак, напомним, согласно отписке старцев, более чем за год сидения в осаде, к октябрю-декабрю 1609 г., по три рубля получили дворяне и дети боярские, по полтора рубля - стрельцы, по рублю - слуги, а крестьяне осадные стенные - по 50 копеек человеку. За счет каких средств существовали непригодные к боям сидель­цы, из документов неизвестно.

Ситуация разрешилась, как уже отмечалось, с приходом в оби­тель Давыда Жеребцова в последний период осады, когда старцы пишут, что всех ратных людей они «покоят» ровно, «не оскорбляя» никого. С этого момента внутренняя обстановка нормализовалась, а конфликты, если и не были улажены полностью, то значительно смягчены. Не случайно, как отмечали многие исследователи, после снятия осады некоторые духовные лица, в том числе архимандрит Иоасаф, были вынуждены покинуть обитель преподобного Сер­гия.

       

Л.В.Трофимов. Бегство Сапеги из-под стен Троице-Сергиева Монастыря.

Бумага, акварель. 1961. СПМЗ 

Таким образом, документы позволили взглянуть на оставав­шиеся ранее в тени вопросы троицкого осадного сидения глазами очевидцев, понять причины внутренних противоречий, влиявших на настроения в осажденном монастыре. Источники свидетель­ствуют, что внутренние проблемы осадного сидения возникали отнюдь не из-за «нечестного» поведения простых ратных людей. Исследователи не раз отмечали, говоря об уроках Смуты, что игнорирование властью нужд и потребностей общества, а также наличие каких-то особых прав у одних, при отсутствии их у дру­гих, приводили к самым опасным конфликтам, подрывали доверие к власти, задача которой - оберегать всех членов общества.

В заключение отметим, что троицкие осадные документы еще не оценены в полной мере как источники по истории осадного сидения 1608-1610 гг.

---

    

1609, июль 6. 

Письмо служительницы царевны Ксении 

(Ольги) Борисовны Годуновой Соломониды Ржевской матери Фе(о)фане Савишне. 

Архив СПбИИ РАН. 

1609, ноябрь - 1610, январь. Отписка царю 

властей Троице-Сергиева монастыря о состоянии обители во время осады, в ответ на жалобу стрельцов о скуцном продовольствии, и с просьбою прислать ратных людей и боевые запасы (начало текста утрачено). 

Архив СПбИИ РАН. 

---

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Голубинский Е.Е. Преподобным Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. - М 1909. - С. 355-386; Державина О.А., Колосова Е.В. Сказание Авраамия Палицына / под ред. Л.В. Черепнина. - М.; Л., 1955. (Приложения. Коммента­рий к тексту окончательной редакции). - С. 283-332; Шепелев И.С. Освободитель­ная и классовая борьба в русском государстве в 1608-1610 гг. - Пятигорск, 1957. С. 302-522; [Голохвастов Д.П.] Замечания об осаде Троице-Сергиева монастыря 1608-1610 гг. и описания оной историками XVII, XVIII и XIX вв. // Москвитянин 1842. - Ч. III, № 6. - С. 267-324; Ч. IV, № 7. - С. 125-206; Он же. Ответ на рецензии и критику «Замечаний об осаде Троице-Сергиевой лавры...» // Москвитянин. 1844. -Ч. III, № 6. - С. 275-369; Ч. IV, № 7. - С. 65-166; [Горский А.В.] Возражения против замечаний об осаде ТСЛ // Москвитянин. 1842. - Ч. VI. № 12. - С. 405-444; Тюменцев И.О. Очерки по истории обороны Троице-Сергиевой лавры в 1608-1610 гг.- Волгоград, 1995; Он же. Смута в России в начале XVII столетия. Движение Лжедмитрия II. - Волгоград, 1999; Он же. Оборона Троице-Сергиева монастыря в 1608-1610 гг.-М, 2007.

2 Отдельные вопросы содержания ратных людей в крепости поставлены авто­ром данного сообщения в: Токарева Т.Ю. Осада монастыря 1608-1610 гг. Троице- Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Тезисы докладов VI Международной конференции. - Сергиев Посад, 2008. - С. 54-58; Она же. Оса­да монастыря в документах и воспоминаниях очевидцев // Сергиев Посад. Взгляд сквозь века. - Сергиев Посад, 2009. - С. 110-112.

3 Тюменцев И.О. Указ. соч. - С. 70-72; там же. С. 40-41, 53-54.

4 Документы опубликованы в: Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. - СПб., 1846. - Т. II, №№ 181.1-3, 240, 241, 242.1-3; Сборник князя Григория Хилкова. - СПб., 1879. - №№ 14,18, 34, 35, 37-39, 42. (Подлинники см. в Научно-историческом архиве Санкт-Петербургского Инсти­тута истории РАН (СПбИИ РАН). Колл. 145. (Хилкова Г.Д.) On. 1. Ед. хр. №№ 83, 87, 103, 104, 106, 107, 108, 111.; Колл. 124 (Соловьева С.М.), №№ 277, 278, 346, 348, 349, 357, 358, 359).

5 См. также: Архив СПбИИ РАН. Колл. 145, № 83 (Письмо чернеца Симео­на келарю Авраамию Палицыну зимой 1609 г.), №104 (Письмо троицкого слути Григория Резанова от 28 июля 1609 г.), №106 (Письмо Семена (Сергия) Фомина, ставшего монахом, после вынужденного пострижения от 5/6 июля 1609 г.), №111 (Отписка воевод с челобитными дворян и детей боярских от 7 апреля (?) 1609 г.). Также сведения о бытовой стороне жизни сидельцев содержатся в расспросных речах Ивана Дмитриева весной 1609 г., опубликованных в: Тюменцев И.О. Указ. соч. - 1995. - С. 91-92.

6 Мякина - «отброс, получающийся при молотьбе хозяйственных расте­ний. Состоит из мелких, легко опадающих частей колосьев и бобовых расте­ний... Мякина находит себе применение в качестве кормового средства скота... По своему составу она ближе всего подходит к соломе тех растений, от которых она получается» (Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. 39. - СПб., 1897. - С. 376).

7 Об одном из слуг, «сидевшем» с семьей, сохранились сведения в документах, у Григория Резанова умерла" в осаде сначала дочь Мавра, а потом и жена Окулина. Тюменцев И.О. Указ. соч. - 1995. - С. 91: «...За грехи мои божья воля ста­лась - дочери моей Мавры не стало. Акулина конечно больна и не встает - лежит смертною немощию...» (Это письмо датировано И.О. Тюменцевым мартом 1609 г. Опубликовано И.О. Тюменцевым с неточной ссылкой на: РГАДА. Ф. 1204. Швед, мкф. Однако в ф. 1204 (Троице-Сергиева лавра) вообще нет никаких докумен­тов участников осады. Поэтому с приведенным автором текстом ознакомиться, к сожалению, невозможно.) Второе письмо Г. Резанова см. в: Архив СПбИИ РАН. Колл. 145, № 104. «...Да божья, государь, воля сталась, за умножения греха ради, Окулины в животе не стало и дочери моей Мавры...» (Это письмо без даты, но с описанием летнего штурма 28 июня (?) 1609 г.).

8 Отписка старцев (без подписей) царю Василию Шуйскому от 3 июля 1609 г.: «А ратных людей, дворян и детей боярских и слуг монастырских и всяких ратных людей соборные старцы добре оскорбили: коли придут из-за города, с вылазки и князь Григорий Борисович за службу и за раны прикажет дати по братинке квасу медвяного и соборные старцы не слушают, не дают». (Архив СПбИИ РАН. Колл. 124. Оп. 1.№348.5.Л. 4).

9 Июльский день (5/18 июля) памяти чудотворца Сергия Радонежского име­новался в конце XVI в. «Принесение (Обретение) мощей Сергия чудотворца», а сентябрьский - Чудотворцева память (отмечается 25 сентября (8 октября)).

10 Дополнения к Актам историческим, собранным и изданным археографиче­ской комиссией. - СПб., 1846. - Т. 1, 135. - С. 215-220.

11 Каша соковая - «Соковый 1) жидкость из растений; 2) приготовленный с соком (маслянистой жидкостью, выжатой из конопли, мака, орехов и т.п.) или с толченым маком, орехами и т.п.». (Словарь русского языка XI-XVII вв. - М., 2002. - Т. 26. - С. 118). «Каша тертая с соком» полагалась братии Троицкого мона­стыря в простые, не праздничные, постные дни.

12 В обычные дни в монастыре для братии предназначалась местная рыба: сельди переславские «в сковрадах», вяленые щука, лещи и пр., вплоть до снетка (рыбки семейства корюшковых). В праздничные дни и «на государевы кормы» подавалась также привозная дорогая рыба: семга, осетрина «шехоньская» (астра­ханская), белорыбица, белуга, «колуга», а также икра и пр. Подавались судак в ухе, на сковородах - щуки под чесноком, лососина, сиговина «чиненная» (фарширо­ванная) и пр. Данные источников подтверждаются археологическими раскопка­ми В.И. Вишневского последних лет.

13 Кириченко Л.А. Торговые экспедиции Троице-Сергиева монастыря по акто­вому материалу конца XVI-XVII вв. // Троице-Сергиева лавра в истории, культу­ре и духовной жизни России. Материалы III Международной конференции. Сер­гиев Посад, 2004. - С. 51-61. Конкретные виды и количество рыбы в монастыре к началу сентября см.: Опись ТСМ1641 г. СПМЗ. Инв. 289-рук. ЛЛ. 458,487-488.

14 Архив СПбИИ РАН. Колл. 145. № 104.

15 Тюменцев И.О. Указ. соч. - 1995. - С. 92.

16 Тюменцев И.О. Указ. соч. - 2007. - С. 53-54; Леонтьев Я.В. Роль воеводы Давыда Жеребцова в освободительном походе Скопина-Шуйского и снятии осады с Троицкого Сергиева монастыря // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Материалы IV Международной конференции – М. 2007. - С. 40-47.        

17 Исследователи по-разному показывают действия первого троицкого воеводы Григория Борисовича Долгорукова-Рощи, предпринятые им после получения награды от царского дьяка В.Ф. Янова за «троицкое осадное сидение», опираясь на противоположную же трактовку их в Разрядных записях С. Белокурова (Белокуров С.А. Разрядные записи за смутное время. - М., 1907. - С. 97, 103,188) У И.О. Тюменцева - Григорий Долгоруков не решился местничать с Жеребцовым после награждения (Д. Жеребцову первому была сказана речь и подан «золотой») а у Я. Леонтьева, наоборот, Г.Б. Долгоруков-Роща, получив награду вторым, «бил» челом на Д. Жеребцова царю (Леонтьев Я.В. Указ. соч. - 2007. - С. 45).

18 Державина О.А. Указ. соч. - 1955. - С. 145.

19 Архив СПбИИ РАН. Колл. 145. 106.

20 Архив СПбИИ РАН. Колл. 124. № 346. Л. 2.

21 Архив СПбИИ РАН. Колл. 145. № 83.

22 Там же.

23 Клосс Б.М. Избранные труды. - М„ 1998. - С. 472-473. - Т. 1. Книга о новояв­ленных чудесах Преподобного Сергия Радонежского. Творение Симона Азарьина.

24 Профилактика цинги в средние века в Троицком монастыре осуществля­лась с помощью житных водок и вина. Известно, что в 1644 г. для многомесячной торговой экспедиции монастыря в Астрахань полагалось на 600 человек брать 100 ведер вина II Кириченко Л.А. Указ соч. - С. 59-61.

25 Токарева Т.Ю. Указ. соч. - 2009. - С. 110-111.

26  Архив СПбИИ РАН. Колл. 124. № 349.

27  Архив СПбИИ РАН. Колл. 145. № 111. Л. 2 об. - 4.

28 Палицын очень резко пишет о таких сидельцах, прямо говоря, что по убие­нии «воинствующего чина», избавленные от смерти, «многия сироты, девы, вдо­вицы и отрочата... не к пользе же кои, но на хлеб едоки осташася» (Державина О.А. Указ. соч. - 1955. - С. 169).

 

Автор:  Т.Ю.Токарева. Зав. отделом «История и культура Сергиево-Посадского края XIV-XX вв.»
Издательство:  ОАО «Издательство «Иваново»», 2012. Сборник материалов II Всероссийской научной конференции. Иваново-Кохма-Шуя. 20-22 апреля 2012